В собрании Дальневосточного художественного музея хранится шесть гипсовых скульптур Сарры Дмитриевны Лебедевой (1892–1967). сарра лебедева

Сарра Лебедева – крупнейший скульптор советской эпохи, прежде всего, портретист. Она работала в те же годы, что и Вера Мухина. Но если произведения Мухиной монументальны, наполнены пафосом созидания, то Лебедева, склонная к спокойному анализу и многогранным характеристикам, работала преимущественно в станковом формате, размер ее работ близок к натуре.

Начало самостоятельной работы Сарры Лебедевой совпало с первыми годами революции. Художница принадлежала к тому же поколению, что и «амазонки авангарда» — Ольга Розанова, Любовь Попова, Варвара Степанова. Но ее талант с реалистическим видением мира особенно ярко раскрылся, когда наступил закат авангарда. Она стала заниматься в первую очередь портретом, поскольку чувствовала к нему склонность, но также и потому, что работа в портретном жанре не требовала больших пространств и позволяла мириться с отсутствием мастерской. К середине 1920-х годов Лебедева приобрела известность как блестящий мастер камерного портрета, автор психологически тонких, иногда иронически заостренных, иногда романтически возвышенных, но всегда предельно правдивых изображений людей самых разных социальных слоев и профессий.

Авторитет Лебедевой как выдающейся портретистки окончательно укрепился, когда в 1925 году ею была вылеплена голова Феликса Дзержинского. Лебедевой даже была выдана властями справка о том, что она является автором портрета главного чекиста страны.

Позднее Лебедева неоднократно повторяла голову в разных размерах и материалах (в бронзовом исполнении портрет представлен в Государственной Третьяковской галерее), а перед самой войной выиграла конкурс проектов на памятник Дзержинскому для Лубянской площади в Москве. Однако начало Великой Отечественной войны помешало осуществлению замысла. Позднее работа была поручена Евгению Вучетичу.

После смерти Феликса Эдмундовича журнал «Прожектор» (16+) опубликовал воспоминания Сарры Лебедевой: «Мысль сделать Дзержинского у меня давно сидела в голове. Я почувствовала, что у него исключительно интересное лицо и для скульптора есть за что «зацепиться». Лепить по фотографии – это противная работа, я решила добиться работы с натуры или вообще бросить мысль об этом портрете. В феврале 1925 года я в первый раз втащила свой станок в кабинет Дзержинского в ГПУ. Так как я знала, что долго работать с натуры будет невозможно, то я по фотографиям и по памяти (мельком я его видела) подготовила глину и наметила в общих чертах. Здесь, когда передо мной сидел живой Дзержинский, я лишний раз почувствовала негодность пользования фотографией. Все намеченное снесла и начала заново...

Станок мой стоял в ГПУ, где я иногда работала по памяти, так как перерывы между сеансами были по две недели. Так как Дзержинский был занят с раннего утра до поздней ночи, то попадала я к нему в кабинет или по воскресеньям утром, когда он завтракал или читал газеты (это было хорошо - дневной свет), и по вечерам, когда он занимался один. Иногда после заседаний, усталый, он меня все-таки принимал и извинялся, что задерживает. Часто я чувствовала, что его смущает, что я так его рассматриваю; он тогда спрашивал как-то застенчиво, не надо ли ему повернуться, и переезжал со своими бумагами на другой конец стола».

Когда мы начинаем рассматривать портрет Дзержинского работы Лебедевой, то прежде всего отмечаем, что композиция его статична. Скульптор изображает только голову, тем самым сосредоточивая внимание только на ней, на лице своего героя. Отсутствие внешне выразительной композиции делает сложным и длительным процесс восприятия портрета, его содержания. Мы вынуждены долго задержаться у портрета и внимательно в него всматриваться. Постараемся понять скульптора, увидеть и почувствовать те черты духовной жизни, которые отметил он во внешнем облике портретируемого.

Наш глаз фиксирует высокий умный лоб, сосредоточенно сдвинутые брови и резкие морщины между ними, припухлые от усталости глаза, тонкий нос, высокие упрямые скулы, которые еще более подчеркивают ширину лица. Чем более внимательно мы рассматриваем портрет, тем яснее отмечаем асимметрию лица, которая делает лицо подвижным: оно словно на глазах наполняется энергией. «В его скованном, по скулам широком, асимметричном лице, с тонкими и красивыми чертами, – рассказывает Сарра Лебедева, – я все время чувствовала внутреннее горение. Глаза, как ни странно – самое спокойное в лице. Может, это делали тяжелые, усталые веки, а из-под них светлые, миндалевидные, голубые глаза, посмотрят – пронизывают. Ноздри тонкие, нервные, с выразительной заворачивающейся формой. И весь нос каким-то странным взлетом вставлен в лоб, так что при фактической некрупности производил впечатление длинного. Лоб, весь череп сравнительно крупный по маске. Челюсти сомкнуты, и неожиданно небольшой рот, слегка припухлый. Я волей-неволей работала над формой, работала над выражением лица».

Образ, действительно, получился выразительный и запоминающийся, полный значительной внутренней экспрессии. Это впечатление определяет и тонкая акцентировка асимметрии форм лица, приведенных в динамическое равновесие, и внутреннее напряжение пластических форм.

На выставке «10-летие Октябрьской революции» портрет Феликса Дзержинского работы Сарры Лебедевой пользовался большим успехом; за него и за портрет большевика Александра Цюрупы (исполненный в эти же годы) ей была присуждена вторая премия.

В собрании Дальневосточного художественного музея хранится гипсовый вариант скульптурного портрета Феликса Дзержинского (54х34х40см).

Марина Константинова, зав. сектором современного искусства ДВХМ Главное фото: С.Д. Лебедева - Портрет Феликса Эдмундовича Дзержинского

Читайте нас в соцсетях: ВКонтакте, Одноклассники,  Телеграм или Яндекс.Дзен