Зимняя сказка Игоря Ершова в коллекции ДВХМ

В коллекции Дальневосточного художественного музея есть небольшая акварельная работа, которая наполнена ожиданием чуда, праздника, детским восторгом от предвкушения подарков. игорь ершов

Это иллюстрация к русской сказке «Морозко», выполненная русским художником, графиком, иллюстратором Игорем Ивановичем Ершовым (1916–1985). игорь ершов

Художник родился в семье музыкантов. Его отцом был прославленный оперный певец Иван Ершов, мать Софья Акимова — певица и педагог вокала. По воспоминаниям дочери художника Ксении Кривошеиной, «среда, в которой рос Игорь Иванович, была удивительная. Его родители Иван Ершов и Софья Акимова были известнейшие в Петербурге и Ленинграде оперные певцы. Дружили с Борисом Кустодиевым и Ильей Репиным, переписывались с Сен-Сансом и Козимой Вагнер. Поэт Александр Блок был соседом и поклонником таланта моего деда... В семье всегда царила музыка: Римский-Корсаков, Прокофьев, Вагнер. Древний эпос «Кольца Нибелунгов» переплетался с «Градом Китежем», сказками Гофмана. Отца взрастила атмосфера в полном смысле слова сказочная. У меня с детства сохранилось ощущение таинственности нашей огромной ершовской квартиры. Все стены комнат и коридор были завешаны сценическими фотографиями деда и бабушки, были и скульптуры, и картины Кустодиева (он лепил, много рисовал деда), рисунки Репина, эскизы костюмов Бенуа к вагнеровским циклам. В нашей квартире было два рояля, нотные шкафы и книжные полки до потолка. Здесь же на кушетках и креслах валялись шкуры, мечи и щиты Зигфрида, гусли Садко, многочисленные гримерные ящики и масса зеркал самых разных форм и размеров».

И. И. Ершов окончил Академию художеств им. И. Е. Репина в 1947 году. Учился сначала на живописном отделении в мастерской Исаака Бродского, а потом перешёл на графический факультет, где педагогами его были Павел Шилинговский, Александр Зайцев, Иван Билибин и Константин Рудаков. Эта «плеяда последних маэстро незабвенного Серебряного века» навсегда сформировала взгляды Ершова. Дипломной работой, впоследствии опубликованной в академическом собрании сочинений А. С. Пушкина, были иллюстрации к «Медному Всаднику». Именно благодаря дипломной работе Игорь Ершов был принят в Союз художников.

В 1948 году перед художников встал непростой выбор: идти ли по пути изобразительного искусства или стать… оперным певцом. У Игоря Ершова были замечательные данные, несомненный актёрский талант, а в сочетании с прекрасным голосом (баритоном) и яркой внешностью это обещало блестящую театральную карьеру. К концу 1948 года он пропел на сцене Малого оперного театра в Ленинграде уже два сезона. Имел успех в опере «Война и мир» Сергея Прокофьева в роли Куракина, даже начал сниматься в фильме-опере «Дон Жуан». Но в результате раздумий Ершов решил, что это не его путь, не его судьба. А хотелось идти путём творчества-созидания, а не исполнительства; искать себя в изображении, живописи и рисунке.

В 1948–1954 годы художник пережил самые трудные для себя времена «раздвоенности». Это была работа по писанию и рисованию «сухой кистью» портретов вождей, рабочих, колхозников. Чуть позже Ершов перешёл к иллюстрированию детских книг.

Из воспоминаний Ксении Кривошеиной: «Ни мой отец, ни я никогда не относились к иллюстрации как к чему-то второстепенному. Вообще, в СССР многие художники находили в книжной графике убежище таланту и неплохой заработок.

Вопрос лишь в том, почему иллюстрацию к русской народной сказке отец предпочел, например, «Дяде Степе» или «Тимуру и его команде»? Я знаю точно: это был сознательный выбор. Рассказывая мне об иконах, показывая их в музеях, отец называл их высшим примером «прикладного» искусства в сочетании с «иллюстрацией». «Именно икона, – говорил он, – своими житиями, ярким и точным живописным языком иллюстрировала неграмотному человеку слово Ветхого и Нового Завета, жития святых». Игорь Иванович тщательно и глубоко изучал икону, русский фольклор, лубок, узоры, вышивки, кружева... Конечно, Билибин сыграл не последнюю роль в этом, но отец стремился развить по-своему стилистику русской сказки. Ему удалось создать иллюстрацию, которая соединяет в себе все это... И еще – любовь к маленькому читателю, чтобы каждая сказка не только словом, но и зрительно осталась в памяти и в душе». игорь ершов

Акварель из коллекции Дальневосточного художественного музея (рис.1), несомненно, демонстрирует этот подход к иллюстрации детской литературы. Этот лист, созданный в 1960-е годы, видимо, является более ранним вариантом линогравюры из собрания Государственного Русского музея, которую издательство «Советский художник» в 1967 году репродуцировало в цикле открыток «Русские народные сказки» (рис.2). Интересно сравнить эти два изображения, например, как изначально реалистичное изображение пушистых елочек становится более орнаментальным, в стиле рамки; как маленькая елочка на переднем плане, видимо, для наполнения работы воздухом, легкостью заменяется хрупкими кустиками с тонкими веточками, также вторящими общей орнаментальности декора. Меняется и цвет одежды героини. В музейном листе цвет ее шубки – ярко-голубой, повторяющийся в подтоне основного цвета елочек и в отблесках на снегу; опушка воротника, манжет и подола наряда героини отсылают к заснеженным макушкам елей. И гармоничное цветовое решение, и абрис фигуры, перекликающийся с абрисом елочек, все говорит нам, что девушка – часть того мира природы, который ее окружает. Основная гамма работы, сине-зеленая, создает ощущение гармонии и спокойствия. Линогравюра же несет изображение декоративное, яркое, даже лубочное, что, несомненно, ближе духу русской народной сказки.

Таким образом, мы видим процесс работы мастера над своим произведением: от замысла (уютный сказочный мир) к воплощению (русская народная сказка иллюстрируется в духе русского народного творчества, прежде всего – лубка).

Марина Константинова, завсектором современного искусства ДВХМ

• Из чего делают шаманский бубен знают в Дальневосточном художественном музее - читайте по ссылке