Ковры из птичьих шкурок, или Уникальность декоративно-прикладного искусства негидальцев

Негидальцы – один из коренных народов Приамурья, проживающий на берегах притоки Амура Амгуни (от негидал. «ңегидал» — «береговой», «прибрежный», самоназвание: элькан бэйэнин — местные люди; амгун бэйэнин — люди реки Амгунь. До прихода русских на Дальний Восток негидальцы занимались охотой и рыболовством. И по сей день преобладающими видами деятельности остаются эти занятия, хотя в конце XIX века  к ним прибавилось и земледелие.  Этногенез негидальцев связан с географическим местоположением. Проживая между ареалами обитания эвенов, эвенков с севера, ульчей, нивхов и нанайцев с юга, этот народ с генетикой впитывал и культурные традиции. Место расселения негидальского народа невелико: район им. Полины Осипенко, основная концентрация приходится на село Владимировка. Невелик по численности и сам народ, по данным переписи населения за 2010 г. их было 522 человека, тогда как в 2021 году остался уже 481 человек. Владеют негидальским языком и того меньше – около 35 человек.

Но несмотря на невеликую территорию проживания и малую численность, этот народ в лице своих мастериц декоративно-прикладного искусства сохраняет традиции уникального, даже в среде приамурской автохтонной культуры, ремесла. Именно симбиоз стилей от разных этносов придал народному искусству негидальцев неповторимую форму. Наиболее тесные контакты, вплоть до расселения в одних поселках, у низовских негидальцев прослеживается с нивхами, ульчами и нанайцами. У негидальцев, живущих в верховьях Амгуни, в хозяйстве большое значение имеет таежный охотничий промысел, ранее же они вели кочевой образ жизни. Орудия труда, транспорт (олений вьючно-верховой и нартенный, лыжи, лодки-берестянки), одежда, жилище, режимы питания чаще соответствовали эвенкийским. Данные факторы также влияли на облик народного искусства этноса, о котором уже было написано в общих чертах в предыдущей заметке на данную тематику. В силу вышеперечисленных причин следует понимать, что и мастериц народного ДПИ можно пересчитать по пальцам. Трое из них – жительницы национального села Владимировка Анна Порфирьевна Надеина (1916 г. р.), Мария Кузьминична Охлопкова (1926 г. р.), Александра Николаевна Казарова (1931 г. р.) — являются членами Союза художников России. Несомненно, это признание профессионалов высокого класса. Самобытное искусство хранительниц национальных традиций Александры Егоровны Труба, Дарьи Ивановны Надеиной, Екатерины Алексеевны Семеновой, Елены Трофимовны Паскаевой известно и в крае, и далеко за его пределами. Их изделия отличаются красотой и изяществом, тонким художественным вкусом. Произведения мастериц неоднократно представлялись на всероссийских и международных выставках в Москве, Санкт-Петербурге, Владивостоке, а также в Японии, США, Германии, Чехии и в других странах, где имели большой успех.

Работы негидальского ДПИ хранятся во многих музеях и имеют широкую известность. Эта тенденция не обошла стороной и Дальневосточный художественный музей. Со времён интенсивного комплектования коллекции со второй половины XX века, преимущественно с 1970–80-х годов, и до 2000-х коллекция народного искусства в ДВХМ пополнилась 51 предметом негидальского женского ДПИ. Помимо произведений вышеперечисленных авторов фонды ДВХМ хранят изделия Соловьевой Александры Порфирьевны (1932 г.р.) и Акимовой Веры Семеновны.

Как уже упоминалось, искусство негидальцев имеет особую форму. Расшитые цветными нитками одежды и ковры из оленьей замши с орнаментом, который можно назвать не спирально- ленточным, а скорее «трёхлистно»-ленточным (рис. 1). Эта техника, однако, имеет некоторые заимствования как в обработке материала, так и в его декорировании. А вот техника изготовления ковров, возможно, одна из самых уникальных в дальневосточной среде.

Технология мозаики из птичьих шкур свойственна, возможно, только негидальскому декоративно-прикладному искусству. И в силу сложности обработки исходного сырья очень редко встречается даже у негидальцев. В ДВХМ всего пять ковров, сделанных по данной технологии, все – авторства А. Н. Казаровой (рис. 2–6). Техника, в которой создаются негидальские ковры «сиктипун», в отличии от техники по типу «мандарки», включающей в себя удаление волосяного покрова со шкурки, необычна, так как шкурка сохраняет своё цветастое оперение.  В качестве материала для ковров используются изумрудные шейки селезней, серые шкурки уток и – иногда – филинов. Тонкий материал нелегко обезжирить и подготовить к сшивке, так как перья очень нежные, ломкие, а шкура при небольшом усилии рвётся. Вставки из меха ондатры и круговая опушка мехом колонка, медведя, зайца или лисы дополняют геометрические композиции. Сшиты детали специально подобранными тонкими нитками из сухожилий лося или оленя. С тыльной стороны коврики обшиты плотной тканью. По композиции эти ковры скорее напоминают изделия более северных народов, преобладание прямых линий и контрастных, близкорасположенных, мелких элементов создаёт мозаичный узор простых геометрических форм, имеющий в своей палитре пёструю гамму природных оттенков.

Редкость и уникальность образчиков негидальского ДПИ сродни редкости и уникальности самого народа, созидающего и создающего эти замечательные произведения, некоторые из которых вы можете на временных ежегодных выставках музея.

А.М. Ковальчук, ведущий специалист

по искусству народов Дальнего Востока,

Дальневосточный художественный музей