Свободу за икру! Стыдно ли, когда «родную кровиночку» в тюрьму сажают?

Да что понимал этот ваш Толстой, когда писал, что каждая несчастливая семья несчастна по-своему? У всех несчастий одна причина. Так рассуждала Мария Гавриловна, отложив старый томик «Анны Каренины» (16+). Пожилая женщина хотела забыться, читая классику, но в голову снова лезли мысли о мучающей ее проблеме. И имя у этой проблемы — Витя. Или Витек, как звали его практически все. До отчества или хотя бы уважительной формы имени Виктор не дорос даже к сорока годам.

Мария Гавриловна вздохнула. Надежда и радость ее — когда-то счастливая мать мечтала, что Витек вырастет, устроится на хорошую работу, купит ей домик у моря, где так дивно будет встречать старость.

Упырь на диване

Увы, все это так и осталось грезами. Витек с трудом доучился в школе, с треском вылетел из училища, периодически перебивался случайными заработками, но долго нигде не удерживался, подводила страсть к спиртному. Потому Мария Гавриловна и считала, что у всех проблемных семей лишь одна беда — алкоголь. Она давно научилась прятать от нерадивого великовозрастного сыночка деньги, прекрасно понимая, что и на пенсии ей не удастся скоро отдохнуть без работы.

Мария Гавриловна прислушалась: из соседней комнаты, где еще недавно беспокойное чадо гремело бутылками, сейчас раздавался храп.

— Эх, Семенова, до чего ты докатилась, — вздохнула она.

Женщина прокралась через зал на цыпочках на кухню, прикрыла дверь, чтобы не разбудить дитя, и открыла встроенный под подоконником холодильник. Такие конструкции есть во многих пятиэтажках, обычно там хранят все, что не страшно поморозить.

Мария Гавриловна демонстративно загружала туда банки и прочую утварь, которая не может вызвать у сына интерес. Самым главным в этом хранилище была маленькая коробочка, где она прятала деньги. Откладывала с каждой получки, понимая, что рассчитывать может только сама на себя.

Мария Гавриловна достала заветную коробочку, пересчитала и ахнула. Впрочем, и до пересчета по толщине пачки поняла, что купюр в ее кубышке поубавилось. Не хватало ровно половины — 50 тысяч рублей.

— Ах ты, упырь! ― в сердцах воскликнула она.

Храп прекратился на секунду и опять возобновился. Мария Гавриловна смахнула набежавшую слезу и пошла в комнату за телефоном.

— Милиция? — она по старинке так называла УМВД. — Вам звонит гражданка Семенова. Помогите, меня ограбили!

«Не мать, а ехидна»

Витек уже неделю жил, как ему мечталось. Пил дорогой алкоголь и закусывал красной икрой. Покупал все в магазине, откуда его вышибли за пьянку. Уже неделю как он не охранник, а довольный своей жизнью мужчина, так сказать, в полном расцвете сил. Знай, дескать, наших!

— Подумаешь, увольняете, вам же хуже! ― Витек сложил кукиш и показал в закрытую дверь. — За вашу жалкую подачку пусть другие работают...

Он плюнул и побрел домой. Да, зарплата и правда у него была невелика. Но кто будет платить много человеку за просиживание штанов? Все, что получал Витек, тратил на себя. Покупал выпивку, иногда закуску, всем остальным обеспечивала мать. Поэтому от нее и не съезжал: а зачем, раз и так хорошо?

Средства для красивой жизни Витек нашел случайно: шарил на кухне, думая, что бы такое продать. Заглянул в ящик под подоконником, пошурудил за банками и вдруг обнаружил коробочку с купюрами. Достал и разозлился на мать, которая вечно стонала, что, вот, нет денег, нет денег. А сама-то, оказывается, прячет свои рублишки! И от кого прячет? От родного сына!

— Не мать, а ехидна!

Витек вытащил пару купюр, остальное пихнул обратно. В этот вечер сынок ввалился домой пьяный, наорал на мать и завалился спать. То же и на следующий день, и через. Витек отсыпался до обеда, шел в магазин, выбирал все самое дорогое, пил крутые напитки, стоимостью с треть его бывшей зарплаты, мазал красную икру на батон.

Икра уже не лезла в горло, но Витек решил, что обязательно должен ее есть! Именно так мужчина в расцвете представлял шикарную жизнь. Да, это не Багамы какие-нибудь, но нас и здесь неплохо кормят!

И все было отлично, пока Мария Гавриловна не решила проверить свою заначку.

Скверный сон

— Начальник, я спал, никого не трогал, а тут меня мужик какой-то будит. Представляете, какой шок я испытал?! Конечно, испугался, подскочил, на кухню метнулся, — сбивчиво объяснял потом Витек следователю. — Даже не соображал ничего со сна, сунулся в шкаф посудный, схватил, что под руку подвернулось, ну, чтобы этого, непрошенного, припугнуть. Потом только понял, что он-то в мундире. Выходит, я не виноват…

Версия Витька не выглядела убедительной. А вот как звучал рассказ полицейских.

Опер Сергей принял данные вызова. По адресу отправился с напарником Димкой ― вместе они и не в таких передрягах бывали, а тут какой-то алкаш у матери деньги присвоил. Конечно, справятся, особых проблем не предвиделось.

— Вон он, лежит, отсыпается, — открыла дверь Мария Гавриловна.

На диване посреди чистенькой комнаты храпел пьяный мужик. На полу возле — куча бутылок, в белой тарелке потушены окурки. Духан такой, что хотелось поскорее выйти на свежий воздух.

— Гражданин, подъем!

Пьяница нехотя зашевелился. Когда удалось его разбудить, мужик вдруг резво, насколько позволяло его состояние, подскочил, и устремился на кухню.

— Гражданин, проедем с нами для выяснения, — попытался его остановить Сергей.

Витек вывернулся, подскочил к кухонному шкафу, резко выхватил оттуда нож и замахнулся на опера.

— Серега, берегись!

Он вовремя услышал димкин крик и успел перехватить руку Витька. Но тот изловчился резануть опера. Острый нож распорол форму в районе шеи ― именно туда метил бывший охранник.

Справиться с разбушевавшимся Витьком удалось вдвоем. Скрутили и вызвали подмогу. В полицию отправились вместе с двумя Семеновыми: матерью и сыном. Мария Гавриловна — писать заявление, как потерпевшая, а Витек — за решетку, как подозреваемый в краже и нападении на сотрудника полиции.

Кому стыдно

— Мужики, за порез я извинился, а как же можно в краже меня обвинять? Мать — моя, и зарплата ее — наша общая, это что же, выходит, я сам у себя украл? ― философствовал Витек. — Ну, взял я немного, а потом бы обратно положил. Семейное дело!

Витек вернул остатки похищенного — 17 тысяч — матери. Еще 33 тысячи за нерадивого племяша возместил его дядя. Он вечно вытаскивал Витька из разных передряг, считая, что виноват в том, что мало уделял внимания воспитанию племянника. Но это помогло мало: Мария Гавриловна не стала забирать заявление.

— Если я его заберу, так Витьку мне обратно домой вернут. А мне это надо? Опять сядет на диван, будет водку свою пить и из меня деньги тянуть! Пусть лучше в тюрьме посидит, все мне передышка, ― рассуждала Мария Гавриловна.

В итоге Витек стал фигурантом сразу двух уголовных дел. По первому, о краже — светило до пяти лет. Суд учел все обстоятельства и по 158-й статье вынес приговор: выплатить штраф в 25 тысяч. А вот за нападение на полицейского — четыре года лишения свободы.

Витек отправился в колонию общего режима.

— Не жалею о содеянном. Хоть икры красной налопался, а то сейчас на одной баланде, ― взял слово на суде Витек. — А вот матери моей должно быть стыдно ― сначала она от родного сына рубли прячет, а потом за решетку его упекает!

А мне почему-то вспомнилась старая пословица: «Сорок лет, а стыда нет. Жили, жили, а стыда не нажили...»

По материалам прокуратуры Центрального района Хабаровска

Имена действующих лиц изменены, любые совпадения случайны.