«Первые» в Даурии: неизвестные землепроходцы Дальнего Востока

Освоение русскими людьми Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока в XVII веке привело, впоследствии, к включению этих территорий в состав сначала московского, а затем, — и российского государства. Это был долгий и трудный процесс, наполненный как бесславными, так и героическими моментами. История «стёрла» из людской памяти имена большинства этих землепроходцев и государственных мужей, увековечив лишь некоторых из них.

Ранее мы публиковали некоторые материалы, в которых рассказывали и упоминали о таких путешественниках – землепроходцах, как Ерофей Хабаров, Василий Поярков, Онуфрий Степанов Кузнец, Пантелей Пянда, Яков Хрипунов, Пётр Головин, Матвей Глебов и т. д. Сегодня же наша публикация раскроет перед читателем еще две, малоизвестные для него, но, тем не менее, сыгравшие немалую роль в истории освоения Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока личности, - Афанасия Пашкова и протопопа Аввакума.

Первый воевода…

Восточные окраины Московского государства в первой половине XVII века были территорией малоизвестной и неизученной.

Управлять такими дальними и спорными в территориальном смысле землями должны были люди, имевшие достаточное количество опыта, воли и жесткости. Одним из таких государственных мужей стал енисейский воевода Афанасий Филиппович Пашков.

Необходимо отметить, что информации о его личности не так много. Однако именно он, осуществляя государеву волю, продолжил активную внешнюю политику московских властей на юге Дальнего Востока. Откуда же появился в Сибири этот человек?

Первые сведения о личности Афанасия Пашкова указывают о его службе в 1620-е годы по приграничной крепости Елец. В 1638 году он служит на государевом дворе, а в 1644—1646 годах упоминается в качестве воеводы в Кевроле и на Мезени. В 1648 году Афанасий назначен объезжим головой одного из районов г. Москвы. За труды тяжкие на государевой службе Пашков впоследствии был пожалован чином московского дворянина.

Одним из центров распространения русского влияния в Сибири с 1619 года стал Енисейский острог. Именно служба в нём и выявила лучшие профессиональные качества Пашкова, — как опытного, работящего и энергичного организатора. В 1650 году он получает назначение на место енисейского воеводы.

Под его руководством сам острог вскоре был перестроен. Возникли новые гарнизонные укрепления и гостиный двор. Из «охочих» и «гулящих» людей набраны 46 человек в казачью службу.

Но на этом государственный ум Пашкова не мог остановиться. Его стремления были направлены на хозяйственное развитие отданных под его управление земель. Так, например, за счёт переданных территорий, были расширены владения Спасского монастыря. А в 1651—1652 годах воевода разработал проект создания системы ямской гоньбы в Енисейском уезде с учреждением ямов в Маковском и Енисейском острогах.

Результаты экспедиции отряда землепроходца Ерофея Хабарова на территорию Приамурья, окончившейся к 1653 году дали московским властям «пищу для раздумывания» относительно новых территорий, ресурсов и возможностей обладания ими. В Москве было принято решение создать в Приамурье новое воеводство. Однако принятию конечного решения в этом вопросе должно было предшествовать тщательная подготовка.

Для этого в 1654 году Афанасию Пашкову предписали основать в Даурии русские остроги, завести десятинную пашню, чтобы обеспечить выдачу хлебного жалованья за счёт даурского хлеба вместо доставляемого с запада Сибири. Кроме того, ему надлежало выяснить «сколь далече от Богдойской земли до Никанского царства и сухой ли путь степью, горами или водою, и коими реками; и про Китайское, и про Индейское государства даурские и иные какие люди ведают ли, и сколь далече Китайское и Индейское государства от Даурския земли и от Богдойского, от Никанского государства».

Осуществлять эти задачи Пашкову приходилось в крайне напряжённой внешнеполитической ситуации. Маньчжурское правительство внимательно следило за действиями русских на территории Забайкалья, Приамурья и Приморья. Так, например, сразу после получения чина воеводы, он отправляет на р. Амур отряд из 30 человек, — на соединение с действовавшими там силами под руководством Онуфрия Степанова Кузнеца. Отряд так и не смог дойти до Кузнеца, был перехвачен маньчжурами и погиб в бою с ними.

Для реализации данных задач отряд под его руководством был увеличен до 360 служилых людей. Среди шедших с ним на восток находился и знаменитый ссыльный «огнепальный» протопоп Аввакум, описавший свой путь по р. Ангаре, через оз. Байкал и Забайкалье. За этим человеком воеводе надлежало осуществлять строгий надзор.

И здесь нам открывается вторая сущность Афанасия, — как человека жёсткого и даже жестокого в обращении со своими подчинёнными. На долю опального старообрядца — священнослужителя выпало немало издевательств со стороны воеводы.

В ходе своей деятельности на территории современного Забайкалья в 1657 году А. Ф. Пашков заложил Шилкинский острог, который в дальнейшем стал именоваться Нерчинским. Именно он в XVIII веке и стал центром политического влияния Московского царства на земли, граничащие с маньчжурским государством.

Судьба первого даурского воеводы оказалась незавидной. В 1661 году он был смещён с воеводства и отправлен в г. Москву, где впоследствии — пострижен в монахи Чудового монастыря.

«Горы высокие, дебри непроходимые…»

Ещё одним человеком, внёсшим огромный вклад в историю исследования Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока стал протопоп Аввакум, первый литератор на Руси и священник Русской церкви.

Он занимал высший сан в христианской церкви, но после раскола церкви по реформе патриарха Никона был сослан в Тобольск, где архиепископ Симеон Сибирский назначил Аввакума протопопом церкви Вознесения.

Там в своё время он чуть не погиб, но спустя два года по приказу патриарха Никона был сослан в Якутский острог, где ему запретили быть богослужителем.

На этом патриарх не остановился и, поэтому, в период Смоленского похода с участием царя он сослал протопопа в Енисейский острог, а позже в Братский.

Находясь там, Аввакум писал: «Горы высокие, дебри непроходимые; утес каменный, яко стена стоит, а поглядеть — заломя голову».

Опального протопопа включили в состав экспедиции А. Ф. Пашкова на р. Амур и в Даурскую территорию, — как белого попа из Енисейска.

В 1657 году священник находился около оз. Байкал. Он стал первым человеком, жившим на восточном берегу оз. Байкал, и, одновременно, — первым, кто дал описание этого озера.

Так он рассказал о том, как его встретили коренные народы: «У моря русских людей наехала станица соболиная, рыбу промышляет; рады, миленькие, нам, и с карбасом нас, с моря ухватя, далеко на гору несли Терентьюшко с товарищи; плачют, миленькие, глядя на нас, а мы на них. Надавали пищи сколько нам надобно: осетроф с сорок свежих перед меня привезли…».

Само озеро Аввакум описывает так: «Погода окинула на море, и мы гребли перегреблись: не больно в том месте широко, или сто, или восемьдесят вёрст. Егда к берегу пристали, восстала буря ветрянная, и на берегу насилу место обрели от волн. Около ево горы высокие, утёсы каменные и зело высоки двадцать тысяч вёрст и болши волочился, а не видал таких нигде. Наверзу из палатки и повалуши, враты и столпы, ограда каменная и дворы всё богоделанно. Лук на них растёт и чеснок, больши романовского луковицы, и слаток зело. Там же растут и конопли богоросленные, а во дворах травы красные и цветы и благовонны гораздо. Птиц зело много, гусей и лебедей, по морю, яко снег, плавают. Рыба в нём осетры и таймени, стерляди и омули, и сиги, и прочих родов много. Вода пресная, а нерпы и зайцы великие в нём...».

Весной 1658 года Аввакум был отправлен в сплав по рр. Ингида и Шилка к р. Нерча, чтобы возвести там Нерчинский острог. Протопоп писал: «Лес гнали городовой и хоромной, есть стало нечева, люди стали мереть з голоду и от водяныя бродни. Река песчаная, засыпная. Плоты тяжелые, приставы немилостливые, палки большие, батоги суковатые, кнуты острые, пытки жестокие, огонь да встряска... С весны по одному мешку солоду дано на десеть человек на все лето. Да петь работай. Никуды на промысел не ходи. И вербы, бедной, в кашу ущипать» было нельзя, «за то палкой по лбу: «Не ходи, мужик, умри на работе».

Находясь в Даурии, он описывал тяжёлую жизнь русских людей около озера, где «…льды толсты замерзают, — близко человека толщины; пить мне захотелось и, гараздо от жажды томим, итти не могу; среди озера стало: воды добыть нельзя, озеро верст с восьмь».

В 1660 году выжившие путешественники собрались возвращаться из Даурской земли обратно, в Енисейский острог. Путь держали прямо по озерам и рекам, ехали 5 недель по голому льду. Передвижение осуществлялось на дощенниках (речное судно), по мелким рекам плыли на плотах.

По возвращению из ссылки протопопу Аввакуму разрешили вернуться в г. Москву, но поскольку священник продолжал критиковать церковь, он вновь был отправлен в ссылку в Пустозерский острог, где начал писать житие про себя, критиковать царя, а также писал грамоты и послания, которые распространялись среди сторонников. Спустя четырнадцать лет заточения, по приказу нового царя Фёдора Алексеевича, протопоп Аввакум был сожжён заживо вместе с тремя своими последователям.

История закрепления и освоения далёких восточных окраин Московского государства до сих пор таит в себе множество тайн и загадок. При подробном исследовании она «достаёт» из небытия всё новые и новые имена. В ближайшее время мы продолжим публикации по «новым» для читателя именам первопроходцев и исследователям Дальнего Востока.

Авторы: Николай Иванов и Ю. Э. Савицкая

При подготовке статьи использованы материалы фондов Российского государственного архива новейшей истории, Государственного архива РФ, Информационного центра УМВД России по Хабаровскому краю, Российского государственного военного архива, Центрального архива ФСБ России, Российского государственного архива кинофотодокументов, Государственного архива Хабаровского края, а также ru.wikipedia.org.