Навстречу солнцу, или История неизвестного землепроходца Дальнего Востока

При вопросе об известных землепроходцах дальневосточных земель чаще всего называют троих: Москвитина, Пояркова и Хабарова. О них же и повествует основная масса школьных учебников по истории. А между тем, Дальний Восток России присоединялся трудом большого количества людей, имена многих из которых и по сей день остаются «в тени».

История «Кузнеца»

Одним из таких землепроходцев стал приказной человек Онуфрий Степанов Кузнец. Необходимо отметить то, что до августа 1653 года о десятнике Кузнеце практически ничего не упоминается в исторических источниках.

Одним из первых упоминаний о промышленном человеке Онуфрии Степанове Кузнеце можно считать запись в таможенной книге Олёкминского острожка за 149 год (1640 — 1641 гг.): «Того ж дни продали промышленные люди Онофрейко Стефанов, Федосейко Павлов своего промыслу семьдесят два соболи с хвосты ему ж, Офонасью. А взяли за те свои соболи семьдесят два рубли. Записной пошлины взято по алтыну с рубля, итого два рубля пять алтын две деньги.»

Сегодня нам известно, что Онуфрий Степанов Кузнец с братом Якунькой в 1644 году поступил на государеву службу под власть якутского (как тогда называли, — ленского) воеводы. Братья Кузнецы были поверстаны рядовыми с полагающейся им выдачей хлебного жалованья, о чём в окладной книге денежного и хлебного жалованья сказано: «Рядовые, оклад денег по 5 рублёв, хлеба всем ровно по 23 пуда по 15 гривенок, по 2 пуда без четверти соли…»

До 1653 года Онуфрий Степанов нёс государеву службу на соляной варнице около Усть-Кутского острога, в устье р. Куты, периодически участвуя в военных походах против тунгусских племен и бунтовщиков (например, в 1645 году — против «братских людей»).

Свое прозвище «Кузнец» Онуфрий Степанов заработал, предположительно во время своей работе на варнице. Так, например книга выдачи денежного жалованья Якутской приказной избы за 157 год указывает термин «кузнец» как название должности. В том же 1649 году Онуфрий Степанов появляется в Якутском остроге, где, очевидно, продолжил заниматься кузнечным делом, починкой цыренов (т.е. солеваренных сковород, ящиков, котлов), что подтверждается отпиской воеводы Т. Шушерина: «И об Онофрейке Кузнеце, что воевода Дмитрей Францбеков, Осип Степанов свезли ево от Соли от цыренново дела починки, и свезли с собою в Якутцкой острог. А ему было, Ануфрейку, то, государь, цыренное дело за обычай».

На Амуре

В амурское войско Онуфрий Степанов пришел вместе с Ерофеем Хабаровым в 1650 году. Как следует из расспросных речей амурских служилых людей, в это время Онуфрий Степанов был уже не рядовым, а десятником. Вместе с Хабаровым он участвовал в осаде острога, где засели отделившиеся от Ерофея Павлова сторонники Стеньки Васильева Полякова, обстреливая его из пушки.

К августу 1653 года на р. Амур остались русские в количестве около 500 человек, командование над которыми после ареста Е. П. Хабарова было поручено Онуфрию Степанову Кузнецу.

С такими малыми силами ему было невозможно не только отражать нападения цинских войск, но и даже просто контролировать огромную территорию бассейн р. Амур. Кроме того, у казаков практически не осталось пороха и свинца. Вскоре закончился хлеб и среди казаков начался голод: «А хлеба по Великой реке Амуру ныне мало, потому что которые иноземцы жили по Амуру, и тем иноземцам богдойской царь хлеба сеять не велел, а им, иноземцам, велел сойти к себе на Наун, а иные многие даурские люди на Наун сошли по ево веленью, а выленью, а мы ныне хлебом гораздо нужны», — писал Онуфрий Степанов якутскому воеводе.

Увод местного населения, о котором упоминал в своем донесении Степанов Кузнец практиковался цинским правительством с целью последующего использования его в войне против минского Китая, а также, — для того, чтобы лишить ресурсов захватчиков территорий на Севере.

Голод и необходимость поиска хлеба заставили русских людей отправиться вверх по р. Шингал (Сунгари). Так, в отчёте якутскому воеводе Кузнец писал: «И как поплыл я, Онофрейко, со всем войском с усть Зеи реки по совету с войском для хлебной нужи и для судов на низ по великой реке Амуру до устья Шингалу, потому что по великой реке Амуру хлеба мало и лесу нет, судов стало делать не из чего, а путь поздний, для того и поплыли на низсентября в 18 день. И в Шингале реке я, Онофрейко, со всем войском был. И хлеба нагрузя суды, поплыл я, Онофрейко, со всем войском на низ.

И зимовали мы на великой реке Амуре в Дючерской земле, не доплыв Гиляцкие земли. И аманатов поимали, и под тех аманатов государева ясаку собрали вновь. А с которых ясачных людей собрал в прошлых годех Ярофей Павлов сын Хабаров, и с тех ясачных людей государева ясаку имать стало не по чему без книг».

Весной 1654 года «и как зимовал я, Онофрейко, со всем войском, и весною, поделав суды болшие и струги, в нынешнем же 162 году пошёл вверх судами по великой реке Амуру. И иные дючерские люди на дороге государев ясак привозили». Онуфрий Степанов и его товарищи поплыли вновь вверх по р. Амур на р. Сунгари.

Несмотря на то, что поход проходил в чрезвычайно трудных условиях и при нехватке припасов, его отряд стал пополняться новыми людьми: беглыми казаками из ватаги Васьки Семёнова Черкашенина и Давыдки Кайгорода во главе со служилым человеком Мишкой Артемьевым Кашинцем.

«Улусы все выжжены…»

По пути на р. Сунгари на казаков напали «богдойцы» (маньчжуры, цинские войска): «богдойская большая сила ратная со всяким огненным стройным боем, с пушки и пищали». В ходе боя казаки сумели очистить реку от вражеских судов, но «на берегу те богдойские люди стали в крепком месте, из-за валов учали с нами драться». Ввиду явного превосходства противника в численности и вооружении русские были вынуждены уйти на р. Амур и, таким образом цинские войска «хлеба в Шингале взять не дали».

Желая обречь русских на голод, маньчжуры начали выселять с Амура всех, кто занимался земледелием. От укрывшихся в лесах «немногих дауров и дючеров»казаки узнают «… что иноземцев даурских и дючерских людей богдойский царь» приказал «свести… в свою богдойскую землю», «жилья их и юрты богдойского царя воевода Сергудайсожег и до конца разорил».

Не имея достаточных сил для ведения военных действий, Онуфрий Степанов Кузнец принимает решение в конце 1654 года встать на зимовку в Кумарском остроге, построенном еще людьми Е.П. Хабарова в 1652 году в устье р. Кумары. Для усиления обороны острога казаки выкопали ров, разбросали перед рвом «чеснок потайный» (железные шипы), устроили стены с верхними и нижними бойницами, выкопали глубокий колодец.

Вскоре к Онуфрию Степанову Кузнецу присоединился пришедший с о. Байкал отряд Петра Бекетова, который еще осенью 1653 года поставил Иргенский острог и зимовье на р. Ингоде. Он должен был построить русский острог и в устье р. Нерчи, но эвенки помешали ему обосноваться там. Посланный им казак Максим Уразов смог поставить напротив устья реки лишь небольшое зимовье. Голод заставил Бекетова искать спасения в Кумарском остроге.

Маньчжуры решили силой окончательно удалить русских с р. Амур. 13 марта 1655 года их десятитысячное войско осадило Кумарский острог. 10 дней по нему били богдойские пушки, метательные машины пускали огненные снаряды. Цинское войско, по письму Онуфрия Степанова якутскому воеводе представлено как хорошо подготовленное к осаде: «И щиты у них были на арбах, а те арбы были на колесах, и щиты деревянные, кожами поволочены, и войлоки были, а на тех арбах были лесницы, а по конец лестниц колеса, а в другом конце гвозди железные и палки, и на тех арбах привязаны были дрова, и смолье, и солома для зажегу, и у них острог копейчатой был же; да у них же, да у них же, богдойских людей, у всякого щита были багры железные и всякие приступные мудрости». Кроме того, маньчжуры имели 15 пушек и более меткое, а также зажигательные стрелы. В ночь с 24 на 25 марта начался генеральный штурм. Казаки боролись врукопашную и отбились. Ни обстрел острога из пушек, ни попытки поджога стен, ни многочисленные приступы ничего не дали нападавшим и 4 апреля богдойцы отступили от острога.

Но это было только начало. Обстановка на рубежах накалялась с каждым днём. Онуфрий Степанов настойчиво предупреждал якутского воеводу о том, что «ожидаем к себе богдойских людей большево собранья, а пороху и свинцу в государеве казне нет, и хлеба у нас нет же, а питаемся мы с великою нужею, а не ведаем мы, как государев острог здержать».

В июне 1655 года Онуфрий Степанов докладывает в Якутск, что «держать стало государеву острожку незачем, хлебных запасов не стало нисколько, холодны и голодны и всем нужны. И в государеве казне пороху и свинцу на великой реке Амуре нет же нисколько, оберегать стало государевы казны и острожку и своих голов нечем».

Причина отсутствия хлеба на р. Амур, ранее привлекавшем русских людей своими пашнями, объяснялась Онуфрием Степановым воеводе так: «Их, иноземцов, дючерских людей, богдойский царь велел свести с великия реки Амура и снизу Шингалу-реки в свою Богдойскую землю на Кургу-реке, вверх по Шингалу-реке житья их и юрты богдойского царя князец Сергудай сожег и до конца разорил». Онуфрий Степанов сообщил, что во время его посещения низовьев р. Сунгари он убедился, что там «и севов нет нигде, и … улусы все выжжены…».

Вскоре к Онуфрию Степанову Кузнецу присоединился отряд сына боярского Фёдора Пущина, ходивший к р. Аргуни. На р. Амур сосредоточилось около 600 человек. И вновь здесь начался успешный сбор ясака. Тогда же казаки совершили первый поход вверх по р. Уссури («Ушуру»). В Лунтигирском улусе они взяли 40 соболей ясака. Отряд землепроходцев побывал на притоках р. Уссури: Поре (ныне — р. Хор), Бикине, Норе, Нимане (ныне — р. Иман) и др. В 1656 — 1657 годы русские вновь ходили на р. Уссури и р. Сунгари.

Постепенно, с дальнейшим нахождением отряда русских землепроходцев на р. Амур положение отряда Онуфрия Степанова стало совершенно невыносимым: «Ноне все в войске оголодали и оскудали, питаемся травою и кореньем и ожидаем государеву указу. А сойти с великия реки без государева указу не смеем никуда. А богдойские воинские люди под нами стоят близко, и нам против их, богдойских людей, стоять и дратца стало нечем, пороху и свинцу нет нисколько».

Гибель отряда

30 июня 1658 года отряд Онуфрия Степанова Кузнеца плыл по р. Амур на небольших судах (бусах), близ устья р. Сунгари. В это время на него неожиданно напали маньчжуры на 47 бусах, сумевшие разминуться с передовым охранением русского войска: «богдойские люди в 47 бусах с вогдяным боем, с пушками и с пищальми, и Онофрейко с служилыми людьми с судов збили на берег, а иных и на судех побили. И на том бою ево, Онофрейка, убили, и служилых людей 220 человек побили».

По другим данным в ходе разгрома казачьего отряда 270 казаков были пленены или убиты. Большой группе русских во главе с Артемием Петроловским (племянником Хабарова) удалось прорваться в низовья р. Амур. Несколько человек смогли пройти в верховья р. Амур, оттуда затем вышли в Нерчинск и Якутск, где сообщили о гибели Онуфрия Степанова Кузнеца и его товарищей.

Постскриптум

Онуфрий Степанов-Кузнец фактически продолжил политику Ерофея Павловича Хабарова и его предшественников на юге Дальнего Востока. Ему удалось собрать ясак с населения, проживающего на берегах р. Амур, а также населения низовьев р. Сунгари и р. Уссури, что подтвердило власть русского царя над этими территориями.

Несмотря на то, что маньчжурам, в конечном итоге, всё же удалось разгромить отряд Онуфрия Степанова Кузнеца и существенно ухудшить положение русских людей в Приамурье, выселив оттуда часть местного населения, тем не менее, они так и не смогли пресечь дальнейшее распространение российского влияния на данную территорию.

При подготовке статьи использованы материалы фондов Российского государственного архива новейшей истории, Государственного архива РФ, Центрального архива ФСБ России, Российского государственного архива кинофотодокументов, Государственного архива Хабаровского края, а также ru.wikipedia.org.